Красный Ястреб [The Red Hawk] - Эдгар Берроуз

— Здесь не было никого другого, — настаивал Тав.

— Может быть, Оконнор освободил его? — предположил один из группы.

Такое простое решение наконец достигло куриного мозга Рабана, и он заявил:

— Я знал это с самого начала — это был Оконнор. Своими собственными руками я вырву его печень и сожру ее на завтрак.

Некоторые насекомые, жабы и люди создают множество ненужного шума, но большинство животных проводят жизнь в достойной тишине. Из уважения к этим животным мы берем себе их имена. Кто-нибудь слышал о красном ястребе, который орет о своих планах на весь белый свет? Молча он сидит на ветвях и молча подкрадывается и ударяет.

9. Восстановление

Слушая разговор Рабана с его прихлебателями я выяснил, что Бетельда находится в заключении в западном здании, но так как Рабан не слишком торопился, я ждал в надежде, что удача поможет мне, предоставив лучшую возможность после наступления темноты. Тогда вероятность того, что кто-то помешает или обнаружит меня, будет меньше, а в течение дня, когда женщины и мужчины постоянно входили и выходили из восточного вигвама это было вполне возможно. Кроме того, существовал шанс, что Оконнор может вернуться и помочь, и я не хотел ничего предпринимать, пока оставалась надежда, которая увеличивала шансы Бетельды на спасение.

Наступила ночь, но нигде не было ни следа Оконнора. Звуки грубого смеха докатывались из руин, и я мог себе представить, как Рабан и его подручные пожирали мясо, заливая пищу огненным напитком калкаров. Ни одного из них не было видно поблизости, и я решил выбраться со своего наблюдательного пункта и исследовать строение, в котором, как я рассчитывал, содержалась Бетельда. Если я смогу освободить ее — отлично; если нет, то я подожду до появления Оконнора.

Когда я собирался спустится с дерева, раздался знакомый звук принесенный ветром из каньона с юга — ржание моего красного жеребца. Это было музыкой для моих ушей. Я должен ответить, даже если вызову тревогу среди калкаров.

И мой свист прозвучал ясно и чисто, перекрывая все звуки ночи. Не думаю, что калкары слышали его — они создавали слишком много шума за закрытыми дверьми — но радостное ржание, пришедшее в ответ, сообщило мне, что два чутких уха уловили мой сигнал.

Вместо того, чтобы отправиться к западным руинам, я спустился несколько вниз по холму, чтобы встретить Красную Молнию, потому что знал, что в конце концов он-то и будет определять для меня все — успех или поражение для меня и свободу или смерть для Бетельды. Добравшись до подножия холма, я услышал стук его копыт, постепенно усиливающийся, — прекрасный, ласкающий уши звук, долетающий до меня из темноты. Стук копыт бегущей лошади, гром барабанов войны! Какая в мире музыка слаще этой?

Он увидел меня задолго до того, как я увидел его, и он остановился, подняв тучу пыли, в нескольких ярдах передо мной и понюхал воздух. Я прошептал его имя и позвал его к себе. Он осторожно приблизился, часто останавливаясь и вытягивая свою длинную шею вперед, напряженный, готовый в любую секунду умчаться прочь.

Лошадь очень сильно зависит от своего зрения, ушей и ноздрей, но никогда не бывает полностью удовлетворена, пока ее мягкие любопытные губы не попробуют подозрительный объект. Конь фыркнул, коснулся моей щеки своими бархатистыми губами и, издав глубокий вздох, положил свою голову мне на плечо, удовлетворенный. Я провел его через деревья к подножью холма и приказал тихо ждать меня.

С седла я взял лук и стрелы и, следуя по тропинке, поднялся на вершину холма. Я пробрался через заросли роз и наконец оказался перед южным проходом в руины. Рядом стояло небольшое помещение с открытыми окнами и дверьми. Свет факелов частично освещал комнаты, но большая их часть находилась в тени.

Я прошел через арку и пробрался в дальнюю часть двора, где заметил справа окно и дверь, ведущую в две комнаты, в которых сидели несколько калкаров, ели и пили за длинным столом. Я не видел их всех. Если Рабан и был здесь, то он находился вне зоны моей видимости.

Всегда полезно сначала провести рекогносцировку перед тем, как составить план действий, и с это идеей в голове я покинул двор тем же путем, которым пришел, и направился к восточной стороне здания, надеясь пройти вдоль него и таким образом добраться до северной стороны западных руин, где ожидал найти Бетельду и выяснить, каким образом ее спасать.

На юго-восточном углу руин росли три гигантских кипариса, так близко друг к другу, что почти срослись в одно гигантское дерево, и я остановился рядом с ними, чтобы выяснить, что расположено дальше. Я увидел одинокого воина-калкара, который вышел из здания и направился по высокой траве к площадке перед зданием.

Я приладил стрелу к луку. У этого человека было то, в чем я нуждался — меч. Смогу ли я убрать его бесшумно? Если он повернется, то все пройдет нормально, и он-таки повернулся, подчиняясь моему внутреннему желанию. Его спина была повернута ко мне.

Я натянул тетиву изо всех сил. Она тонко пропела, когда я спустил ее, но больше не было ни звука, за исключением тупого стука, когда стрела вонзилась в спину жертвы в основании мозга. Он безмолвно умер. Никого вокруг. Я побежал вперед и стянул с него ремень с мечом, к которому были прикреплены меч и нож.

Когда я поднялся и нацепил на себя оружие, то заглянул в освещенную комнату, из которой только что пришла моя жертва. Это была та же комната, которую я видел со двора, а прямо передо мной была другая комната, которую я раньше не мог видеть.

Рабана не было здесь. Где же он был? Холодный ужас внезапно пронзил меня. Может ли такое случиться, что в короткий интервал, когда я шел навстречу Красной Молнии, он покинул пиршество и отправился в западные руины? Я вздрогнул и быстро помчался перед домом вдоль северной стены по направлению к другому строению.

Я остановился перед ним и прислушался. До моих ушей донеслись голоса! Откуда они шли? Это было простое здание, сооруженное на холме, с одним этажом над холмом, вторым — выше этого уровня, а третий — располагался ниже и сзади остальных. Где находились входы, и как отыскать правильный, я не знал.

С моего наблюдательного пункта на дереве я видел переднее сооружение на уровне холма, там находился один большой зал с пещерообразным входом, тянувшимся на всю ширину руин. На южной стороне помещения было две двери, но которая из них вела к моей цели, я не знал.

Мне показалось, будет лучше всего попробовать их первыми. Я, не раздумывая, побежал туда. Здесь звуки голосов раздавались громче, и я различил ревущий, похожий на мычание голос Рабана.